На флот 

   Не так уж много наших земляков служили во флоте – в районном военкомате стопочка личных дел с синей полосой толщиной не отличается. Танкисты и артиллеристы, мотострелки и водители… сухиничане – народ сухопутный. 

   – А мне довелось в Бермудском треугольнике искупаться, в Саргассовом море понырять. Это вам не пляж в Анталии, глубина – почти семь тысяч метров! – с ходу ошарашил Андрей Крючков, выкладывая на стол увесистый кирпич дембельского альбома. Слегка выцветший синий бархат, яркие буквы КСФ на обложке и добрая сотня старых фотографий. На минуту показалось, что сквозь горячий полдневный зной просквозил йодистый ветер далёких морей… 

   – Всё просто, – неспешно рассказывает Андрей Анатольевич, – родился в Сухиничах, учился в школе № 4, потом в ГПТУ-17, так в те времена назывался колледж. Получил профессию электрика, отгулял выпускной и устроился на работу. А осенью 1986 года пришла повестка. Ребята, что призывались со мной, на флот попасть не хотели, ведь срок службы у моряков в те времена был на год больше: три года вместо двух. А я не возражал, мне интересно было. Учебка была в Севастополе, на базе Черноморского флота, и даже там мне представилась возможность стать «сухопутным»: когда я победил в соревнованиях по боксу, получил предложение перейти в спортроту. Отказался. И не жалею. Эти три года службы на флоте дали мне самые яркие и волнующие впечатления в жизни… 

   Тяжело в учении 

   Полгода флотской учебки запомнились навсегда. Умения и навыки, полученные там, бесценны. Самоконтроль, чувство ответственности и коллективизма. У моряков-подводников и психология особая. Служба тяжела и морально, и физически, на подлодке всякое может случиться: пожар, поступление в отсеки забортной воды… Неподготовленный человек может спровоцировать панику, поэтому все внештатные ситуации отрабатывались жёстко.  

   – Теперь все алгоритмы действий при чрезвычайной ситуации забиты где-то в подкорке, на уровне подсознания, – смеётся Андрей. – Окажись я сейчас на субмарине, действовал бы, не раздумывая, несмотря на то, что прошло тридцать лет. 

   Морская профессия Андрея Анатольевича называется «специалист систем обеспечения связи», а попросту – радист. 

   – Это не учёба была, а настоящая дрессировка. На гражданке так не учат. Зато к концу обучения мы умели многое. Вот представьте, – говорит Андрей Крючков, – в наушниках поёт морзянка, руки на печатной машинке прикрыты газетой. И надо успевать расшифровать сигнал и напечатать его вслепую. Трудно. Но, как говорится: тяжело в учении – легко в бою, и я не раз добрым словом помянул преподавателей. Особенно в том, кубинском, походе… 

   Место дислокации – север 

   Учёба окончена, Андрей получает распределение на Краснознамённый Северный Флот. В город с говорящим названием Полярный. Баренцево море, Кольский залив, севернее Североморска. И это – после Севастопольского тепла! Десять месяцев зима, темнота полярной ночи. И смена давления при погружении. 

   – У меня есть свидетельство о максимальном погружении на 250 метров. Это если 17 пятиэтажек поставить друг на друга. Лодку просто плющит, корпус сжимается. Если натянуть в каюте верёвочку между стенами, то при погружении она начинает провисать, – вспоминает подводник. 

   Но привык, акклиматизировался. Привык и к службе, хотя поначалу было сложно: молодого матроса-салагу поставили командиром отделения. Отвечать сразу не только за себя, но и за подчинённых, среди которых уже просоленные морские волки, имеющие за плечами опыт многих походов. Ответственность. 

   – Вот тогда-то я оценил, насколько правы были преподы из учебки, – вспоминает Андрей Крючков. – Если на суше говорят, что правила техники безопасности пишутся кровью, то на подлодках они диктуются смертью. У каждого матроса был свой персональный номер и книжка с персональными инструкциями. Их надо знать так, чтобы от зубов отлетало, хоть ночью разбуди. У каждого своё место и свои обязанности. Я, электрик по образованию, не имел права даже перегоревшую лампочку в радиорубке заменить. Вдруг замыкание, пожар, погибнут люди.  

   Был такой случай на лодке, где служил Андрей. Молодой матросик всего лишь не вымыл с мылом руки, прежде чем менять панели в системе регенерации воздуха. Химически агрессивный наполнитель воспламенился от малой толики кожного жира. Пожар быстро потушили, но этот весьма показательный случай стал хорошим примером и уроком для всех. 

   И вот первый поход на торпедные стрельбы. Там-то Андрей Крючков и узнал, что такое настоящая качка. Порой до трети экипажа лежали в лёжку. 

   – Я маленький, меня мало качает, – опять смеется Андрей. – Морской болезнью не страдал, повезло с организмом.  

   В основном лодка идёт в надводном положении, отдохнуть от качки можно только при погружении. И ещё – на субмаринах трёхсменные вахты. Койка одна на троих. Один матрос спит, другой дежурит, у третьего – учёба и свободное время. 

   На один фасон 

   Подлодка, на которой проходил службу старшина 2 статьи Андрей Крючков, патрулировала северные границы страны. Служили спокойно, ровно, по уставу. Шли обычные флотские будни. И вдруг – новость! 

   Мы идём с официальным дружественным визитом на Кубу. В составе боевых кораблей для участия в параде, посвящённом годовщине Октябрьской революции. 

   – До Кубы – 45 суток ходу, аккурат к 7 ноября успеем. Как сейчас помню, весь экипаж чуть ли не строем отправился в военторг. Плавки покупать. А девчонки-продавщицы над нами хохотали: «Никак на Северном полюсе моржевать собрались!» Но плавки нам нашли, хоть и неходовой это товар в наших широтах. Правда, все одного фасона, так что щеголяли мы потом как инкубаторские… – Андрей показывает фотографии, подтверждая свои слова. 

   Под контролем НАТО 

   Как только вышли в нейтральные воды, над лодкой стали барражировать самолёты противника. Параллельным курсом от советской группы кораблей шли суда сопровождения. 

   Поход был официальным, маршрут согласован дипломатами, но всё равно от навязчивого внимания натовцев было неприятно. Лодка шла открыто, в надводном положении, уходить на глубину нельзя. Это правило и сыграло против наших подводников. Недалеко от английских берегов группа попала в жесточайший шторм. Лодку мотало, крутило, заваливало набок. Команда падала с ног от усталости, возникла угроза технических неполадок. 

   – Чтобы спастись, надо было нырнуть. А нельзя, – комментирует Андрей Крючков. – Пока велись дипломатические переговоры, я сутки держал связь с Москвой. Наконец, разрешение на погружение было получено, мы ушли в глубину, и все, кто освободился, просто повалились и уснули. 

   А потом тропики, жара. И наконец-то пригодились плавки. Купались, загорали вплоть до Гаваны. И вот пришли. 

   Куба – любовь моя 

   – Как мне показалось, мы пришвартовались к тротуару, – вспоминает Андрей Крючков. – Так близко был причал, до ближайших домов рукой подать. И пальмы… В памяти осталось, что Гавана – тропический рай. Потом торжество парада, построение. Прошли в линию, нас приветствовал Фидель Кастро. Был ноябрь 1988 года… 

   В столице Кубы моряки пробыли недолго, но успели побродить по городу, съездить на несколько экскурсий. Мандариновые плантации, местный зоопарк, бейсбольный стадион. Там парень из российской глубинки так впечатлился заморской игрой, что выпросил на память биту. И ещё на память от похода осталась огромная ракушка величиной с человеческую голову. Когда меняется атмосферное давление, в ней слышен гул моря. И воспоминания о радушии местных жителей, их улыбки и дружеский смех… 

   Затем – три месяца на советской военно-морской базе Сьенфуэгос, в двухстах пятидесяти километрах от кубинской столицы. Красивый тропический город, здания в колониальном стиле, впечатляющие природные ландшафты и пиратская романтика… Моряки жили в городе, на лодке оставались только вахтенные, поэтому возможностей побродить по улочкам южной жемчужины было много. Да и организованные экскурсии с гидом у советских моряков не были редкостью. 

   Есть что сейчас вспомнить, сидя под тентом на ухоженном участке возле собственного дома, особенно если на этом тенте рисунок пальм, таких, как в парке Соледад, одном из лучших и древнейших ботанических садов мира по дороге из Сьенфуэгоса на Тринидад…  

   Море не отпускает

   Потом был обратный переход. На базу в Полярный подлодка прибыла уже в конце марта и сразу после небольшого ремонта ушла на учения Северного флота. Корабли, подводные лодки, авиация. Это были последние столь масштабные учения КСФ СССР. 

   – А я дослужил и вернулся в Сухиничи, – улыбается морской старшина. – Опять пошёл работать электриком. Сначала на своё место, на лампочку, а через три года – в водоканал. Вот и работаю там уже двадцать восемь лет. Женился, появились дети. Сухопутный теперь, только море не отпускает, снится порой. Все мои родные и друзья знают, что нет для меня подарков лучше, чем сувениры на морскую тематику. Наверное, это на всю жизнь – море… 

   Лада МАЛЫШКОВА Фото Юрия ХВОСТОВА и из личного архива Андрея КРЮЧКОВА