В этот раз он встрепенулся, приготовился к прыжку… И медленно лег обратно. Трое котят, недовольно посопев носиками, снова уткнулись в жесткую шерсть старого кота. Минуло уже почти три недели, как он стал их отцом. Трое малышей признали его сразу, потому что больше признавать было некого. Старый Васёк да баба Настя заменили им мать. 

   В то раннее майское утро Настя, как всегда, вышла на двор кормить свое небольшое птичье царство и плеснуть в миску Ваське молока, да сыпануть «сухенького». Васька обожал этот дешевый кошачий корм, и, несмотря на почтенный возраст, грыз его с азартом и полным упоением… А потом вдруг насторожился, поднял уши, замер на несколько секунд и стремглав бросился со двора. «Ты что, в марте не нагулялся, – запричитала Настасья, – куда тебя черти понесли?» Запричитала больше из желания побурчать, чем из-за тревоги. 

   Васька был дворовым деревенским котом, и его периодические загулы бабку Настю не волновали. Придет, куда денется. Есть захочет и через пару дней придет … Но Настя ошиблась, Васька вернулся почти сразу. Да не один. В зубах он что-то тащил. «Ох ты, господи, котенок!» – подслеповато щурясь, разглядела Настасья. Положив котенка у миски, Васёк жалобно посмотрел на хозяйку, мурлыкнул и опять побежал со двора. Настя подхватилась следом. Угнаться за своим котом она не смогла, лишь увидела его рыжий хвост, мелькнувший в придорожных кустах. 

   «Вот ирод», – ругнувшись на кота, полезла следом. А там, в кустах, узрев всю полноту картины, вспомнила слова и покрепче. Крепко завязанный пакет из «Пятерочки» был разорван, и ее рыжий Васёк деловито доставал из него котенка. Настасья нагнулась и вытащила последнего. Маленький, но уже не слепой… Беспомощно разевавший ротик пушистик уже еле мяукал. Сколько они пролежали здесь, завязанные в пакет, и обреченные на медленную смерть. Почему не задохнулись? Кто их выбросил, какие уроды? Матерясь, как не материлась никогда, Настя прижала котенка к себе. 

   Ваську своего она держала в строгости, особо не ласкала, только кормила хорошо, а иногда могла и веником шугануть, но тут что-то защемило… «Не объедят», – с каким-то весельем подумала Настя, и взяв у Васьки второго котика, побежала на двор. А оставленный там первый котенок уже тыкался мордочкой в миску с молоком, но пить не мог, не дотягивался. 

   Настасья заметалась, ища блюдечко. Васька крутился рядом, облизывая то одного, то другого, то третьего. Процесс усыновления, то бишь «укотовления», пошел полным ходом. Котята наелись и осоловело лупали глазками, зевая и норовя сбиться в кучку. Настя растаяла от такой обаятельности малышей и хотела взять их на ручки, потетешкать, как когда-то своих детей, но Васёк опередил. Он улегся на теплые от солнца ступени крыльца и мурлыкнул. Смешно растопыривая лапки, мальцы поковыляли к нему. Ткнулись в рыжий бок, сопя и топча лапками Васькино брюхо. Наверное приняли за маму-кошку. Старый кот нежно облизал своих приемышей, и котята, немного посопев, уснули. Настасья смущенно фыркнула и ушла в курятник собрать яйца, бубня под нос, что надо бы сделать котятам болтушку, когда проснутся. Молока-то у Васьки нет…

   Так и остались Васькины подопечные жить с ним в Настином теплом сарае. Там уютно и безопасно, а рядом – большой и добрый Васька. И Настя молочка плеснет… А уж мясом папка обеспечит – вон вчера по двору все трое мышь таскали! И все бы хорошо, да только Настасья стала косо смотреть на соседей, все пытается вычислить, кто из них такую гадость с котятами сотворил. Как вычислит, то все выскажет!

   Лада Малышкова